Оглавление

	Азнабаев Гайзулла Самигуллович	5 стр.			Афанасьев Александр Егорович	7 стр.
	Базырова Бибисара Абдулмаликовна	11 стр.			Батыров Габдрауф Габдрашитович	15 стр.
	Баширов Рашит Абдрахманович	17 стр.			Бородина Надежда Николаевна	21 стр.
	Воропаев Иван Поликарпович	25 стр.			Гавин Алексей Прокофьевич	27 стр.
	Демченко Николай Тихонович	31 стр.			Канаев Андрей Иванович	35 стр.
	Кичаев Григорий Павлович	39 стр.			Комальдинов Александр Михайлович	41 стр.

Оглавление

	Коновалова Валентина Ильинична	43 стр.			Морозов Иван Петрович	47 стр.
	Овчаров Николай Павлович	51 стр.			Садретдинов Агзам Абзалович	59 стр.
	Сироткин Александр Ивлевич	61 стр.			Соболев Петр Фролович	63 стр.
	Файзуллин Хабибулла Валиуллович	67 стр.			Фролов Сергей Ильич	71 стр.
	Хуснутдинов Шамиль Рахмеевич	73 стр.			Швецов Андрей Степанович	75 стр.

Азнабаев

Гайзулла Самигуллович

Родился в деревне Таймасово Куюргазинского района в 1920 году. Окончив 5 классов, я начал свою трудовую деятельность в колхозе трактористом. Призвали меня на военную службу 15 сентября 1940 года. С сентября 1940 года по февраль 1941 года служил в 26 танковом полку водителем.

С февраля по май 1941 года служил в управлении штаба Армии 8 отделения учебного авиаполка электромехаником. А позже в 23 отделении техаэродрома батальона под командованием Баграмяна И.Х.

Война есть война… Побывать на передовой мне не довелось. Но я и мои товарищи были в курсе продвижений нашей армии и армии противника. Как сейчас помню все те переживания! Оказалось, что в ходе летнего наступления в июле - августе 1944 года советские войска освободили небольшую часть Эстонии, значительную часть Латвии и большую часть Литвы. В Прибалтике оборонялись немецко-фашистские войска группы армий "Север" (командующий генерал-полковник Ф. Шёрнер). Противник имел прочную многополосную оборону на всю глубину от линии фронта до побережья Балтийского моря. Но наши солдаты не сдавались! Смело шли до конца!..

В результате Прибалтийской операции были разгромлены 26 дивизий группы армий "Север" и полностью уничтожены 3 дивизии. Курляндская группировка находилась в окружении и капитулировала 8 мая 1945 года.

После того, как наши войска одержали победу над Германией, я продолжал служить в 23 отделении технического аэродрома начальником прожекторной станции под командованием Баграмяна И.Х. и закончил служить в Латвии. Демобилизовался в апреле 1947 г.

Награды: орден Отечественной войны, медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 45 гг.»

Афанасьев

Александр Егорович

Родился я 26 марта 1926 года в Мелеузовском районе. Тогда была деревня Романовка. В 1931 г. нашу семью раскулачили и выслали на станцию Черниковка (ныне микрорайон в г.Уфа). Там я прожил 10 лет. В 1941 г. отца взяли на трудовой фронт, хотя ему было уже 49 лет. Старшего брата тоже призвали на войну; там он без вести пропал во время сильных боев под Коломной. С этого момента отца и брата я больше не видел. Остались мы вчетвером: старшая сестра, я, мать и младший брат.

Меня забрали в ноябре 1943 г. в 17-летнем возрасте. Мать сухарей насушила. Повезли нас на грузовом поезде. Эшелон насчитывал 3 тысячи человек. На Дальний Восток добирались 22 суток. Почему так долго? Так потому, что в это время (в 1943 году) война бушевала во всю силу! С Дальнего Востока уже обученные солдаты ехали на фронт, мы их всех пропускали. С востока «шли» оружия, боеприпасы, танки и солдаты. Последние в валенках, белых полушубках, а мы в лаптях, грязные, на теле буржуйки все испачканные в угле… Они, увидев нас, гогот подняли: «Куда этих «поросят» везут?».

Приехали мы в г.Уссурийск, где и проходила моя служба. Вперед попал я в стрелковый полк, был пехотинцем. Иметь образование 7 классов считалось большим достижением, поэтому после присяги меня направили в отдельный истребительный противотанковый дивизион. Там я стал наводчиком противотанкового ружья БТР. Дивизион наш располагался в так называемых «царских казармах», которые своим видом напоминали бараки – длинные, из красного кирпича. Взвод командующей артиллерии дивизии находился в том же здании. Командир взвода, лейтенант Анташко взял меня в свой взвод в качестве телефониста проволочной связи.

…У нас была третья норма. Ходили полуголодные. Так мы питались до конца войны. В первое время съедали все. Потом хлеб не стали доедать, прятали под матрасы, набитые соломой или травой.

От сырости он плесневел, распространяя неприятный запах. После проверки старшины хлеб больше не прятали.

…Мы ездили на боевые стрельбы на Барановский полигон, расположенный вблизи г.Уссурийска. Туда съезжались все войска 258 стрелковой дивизии, в которую входили дивизион, артиллерийский полк, сапёрный батальон, батальон связи. Всего около 10 тысяч человек. Учения проводились по установленному графику. Раз в десять дней нам топили баню и меняли нательное белье.

…В очередной раз мы грязные вернулись со стрельб. Я начал гимнастерку и портянки стирать. Услышал крик товарища: «Сашка, война кончилась!». Я в растерянности переспросил: «Какая война кончилась?» Он: «Да как какая война?! Война с Германией!». Я все бросил и побежал в казарму…

…Когда уже нас «откормили», 9 августа 1945 года Молотов объявил войну Японии. 11 августа нас погрузили в эшелон и отправили на границу. Прибыли на станцию Пограничная. Шел проливной дождь. Промокли, как говорится, до нитки. На следующее утро погода восстановилась, на ходу подсохли. Двигаясь колонной, увидели людей: это наши двух японских пленных вели. Все солдаты взъерошились, готовы были выскочить в сторону. Командир взвода и офицеры громогласно заявили: «Не сметь ни шагу с колонны!» Вот тогда я в первый раз увидел японских солдат.

…Примерно середина августа. У нас было две двуколки (повозки на двух колесах), две запряженные лошади и две – оседлые. Все туда побросали, кроме автоматов. Мы скооперировались с саперным батальоном, состоящим из 300 человек. Приходилось проходить по 50-60 км в сутки, догоняя свои механизированные части.

…Увидели черный дым. Подошли ближе, а там машина вверх колесами лежит, хлеб кругом раскидан, горит. А рядом – мертвые солдаты. По пути встретили начальника пищеблока, который поведал нам о случившемся. Машина, которая везла пищевые продукты, сломалась.

Командир дивизиона приказал заместителю по технической части остаться на месте, наладить неисправность и догнать их. Все было сделано. Стали только рассаживаться по машинам, как вдруг с левой стороны японцы начали с пулемета палить. Отбили дульный тормоз…

…Шли по дороге. Японцы, как оказалось, следили за каждым нашим шагом. Прилегли мы у косогора, надвинули каски и сразу уснули. Ночью прозвучал выстрел, все вскочили, ничего не было видно. Я сполз под косогор. Началась стрельба. Загремели привязанные сзади котелки. Тут раздался душераздирающий крик. У меня каска подниматься стала (со страха волосы поднялись). Мы из 30 автоматов как «дали» на звук! Спустя некоторое время стрельба закончилась. Потеряли тогда двух наших солдат.

Схватки бывали и днем, но это совсем другое дело. И ориентируешься хорошо, и страха такого нет.

…Пешком прошли мы около 1000 км до 38 параллели, разделяющей Южную и Северную Корею. Остановились в городе Кайсю. Война с Японией закончилась…

Базырова

Бибисара Абдулмаликовна

Родилась 20 августа 1924 года в далеком южном городе Грозном ЧИАССР. Я была еще девчонкой, когда отец по зову партии приехал в Башкирию поднимать нефтяную целину. Прибыл он с семьей на пустынные места, где нужно было воздвигнуть первенца башкирских нефтяников – г. Ишимбай.

Я мечтала стать учительницей, но началась война…

…Выпускной вечер в восьмом классе. Столько надежд. Мы отправились с классом встречать рассвет в горах, а вернувшись, услышали тревожную новость о начале войны.

С наступлением лета 1942 года мы всем классом отправились в колхоз на работу. Там я пробыла всего месяц. До восемнадцатилетия мне не хватало пары месяцев. Пошла на хитрость – «добавила» себе эти месяцы и добилась разрешения об отправке меня на фронт.

Быть непосредственно на передовой мне не довелось, но жизнь недалеко от линии фронта была не менее напряженной.

Попала во второй эшелон по отправке девушек и молодых женщин от 18 до 25 лет. Со всех городов и районов Башкирии нас привезли в Уфу и разместили в здании 2-ой школы. В помещении было много людей, так что школа гудела как улей. На железнодорожный вокзал нас отправили с наступлением темноты, чтобы не тревожить население города. Подошел товарный эшелон, в котором вместо окон были решетки, а вдоль стен были сооружены двухъярусные железные нары.

Эшелон следовал на Дальний Восток. После прибытия я прошла краткосрочные курсы военного шофера и была зачислена рядовым в воинскую часть, отдельный 187 автомобильный батальон. Могла водить машины всех марок, которые были тогда на вооружении Советской Армии. В ноябре 1942 года была избрана комсоргом роты, позже, в январе 1943 года,

комсоргом батальона. Прослужила в 187 автомобильном батальоне до конца 1943 года, потом была направлена командиром отделения в батальон аэродромного обслуживания, который находился практически на границе с Маньчжурией. Служба проходила в приграничном районе, в сопках. Здесь меня избрали комсоргом отдельного автомобильного батальона аэродромного обслуживания. Женского обмундирования тогда еще не было, поэтому приходилось носить мужскую одежду (кальсоны, бушлаты, будёновки, сохранившиеся в каптерках военных частей еще с периода гражданской войны, ботинки больших размеров); спали на нарах, матрацев, простыней не было, но девушки не роптали.

Мы сами и наши машины всегда были в боевой готовности. Это было очень нелегким делом. Ремонтировали их сами, поэтому в поездках старались не лихачить, беречь машины и горючее. Также мы собирали и обкатывали автомашины американского производства, поступавшие на Дальний Восток в разобранном виде, и отправляли их на Западный фронт. Не проходило дня, чтобы не объявлялась боевая тревога. Днем и ночью взлетали с нашего аэродрома самолеты, чтобы бомбить вражеские укрепления, прокладывать путь пехоте. Конечно же, девушкам на войне приходилось нелегко. Служба – дни и ночи. Но мы были комсомольцами, и значит, не имели права расслабляться.

За отличную боевую и политическую подготовку в 1943 г. присвоили звание ефрейтора.

На восточных границах СССР было неспокойно, поэтому, учитывая опасность агрессии со стороны Японии, правительство было вынуждено держать здесь большие силы, отвлекая их от основного театра военных действий. Несмотря на отсутствие боевых действий, служба была тяжелой: девушки трудились наравне с мужчинами. Они не только служили, но и обеспечивали себя продуктами питания. Приходилось в богатых дальневосточных странах ловить рыбу, которая была основной едой. Я ее тогда на всю жизнь наелась.

Война с Германией закончилась. Но Дальний Восток продолжал оставаться горячей точкой. В августе – сентябре 1945 г. Дальневосточный фронт в полном составе принял участие в военной кампании Советских Вооруженных Сил по разгрому наиболее сильной группировки японских сухопутных войск в Маньчжурии, на Южном Сахалине и Курильских островах. 8 августа 1945 года Советский Союз объявил, что с 9 августа 1945 года находится в состоянии войны с Японией. В ночь на 9 августа мы перешли границу Японии в районе поселка Ленинское. Сначала на баржах часть шла по Амуру, затем по его притоку Сунгари, а потом по сплошному бездорожью с большим трудом добрались до места своей дислокации – громадного аэродрома вблизи небольшого городка Фугдин, где по приказу и остановились.

В составе батальона аэродромного обслуживания я приняла участие в разгроме Квантувской Армии на оккупированной Японией территории Маньчжурии.

2 сентября 1945 года Япония подписала капитуляцию. Наша воинская часть оставалась на территории Маньчжурии и покинула ее лишь к концу сентября. Вернулись на место дислокации на территорию Еврейской автономной области. В октябре началась демобилизация женщин. Я задержалась, так как была комсоргом части и ждала замену. Демобилизовалась в ноябре 1945 года в звании сержант, отслужив 3,5 года.

Награды: орден Отечественной войны II степени, медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 45 гг.», медаль «За победу над Японией», медаль Жукова.

Батыров

Габдрауф Габдрашитович

Родился я в 1925 году в деревне Каралачик Федоровского района. Учился в средней школе. Ее окончить не удалось, поскольку началась война.

…Меня призвали в 17 лет. Был на 2-х фронтах. 2 июня 1944 года я воевал на Крыло финском фронте. Название фронта трактуется следующим образом: Ленинградский фронт под командованием Говорова, действовавший в районе Нарвы, получил подкрепления с финского фронта и, прорвав 15 сентября немецкую оборону, стал продвигаться своим северным крылом вдоль Финского залива. Помнятся мне леса, болото... Немцы, видимо, хорошо знали эту местность. А нам было тяжело ориентироваться. Поэтому погибло много наших солдат.

…После нас осталось мало. Нам дали передышку. Нас заменили другие солдаты. А в 1945 году вместе с пополнением попал вторично на 3-й Украинский фронт. Там провоевал я два месяца. При наступлении получил легкое ранение. Два месяца пролежал в госпитале. Победу встретил там. Все кричали: «Ура-ура!»

…Остальное время служил в Киеве. Командующий тогда фронтом послал нас с Киева в Кривой Рог. В 1949 году я демобилизовался.

Баширов

Рашит Абдрахманович

Родился я в деревне Мраково Гафурийского района РБ 5 января 1926 года. В 1935 году переехали в Красноусольск – центр Гафурийского района.

12 ноября 1943 г. меня призвали в армию. С Уфы погрузили в эшелон и отправили в Оренбургскую область РФ. В Оренбурге нас разгрузили. Неподалеку – в деревне Каргалы располагался полк связи, в котором мы побыли три месяца и нас, снова погрузив в эшелон, отправили на станцию Кувандык. Там мы жили в землянках – бараках.

В мае 1944 года мы поехали на западный фронт. Поезд шел 5-6 км в час. Видимо рельсы были специально так состыкованы. Прибыли ночью на станцию Дно Ленинградской области. Сразу же услышали стрельбу… Наш полк раскидали по линии фронта. Мы попали в северную часть – в г.Новгород Ленинградской области.

…Шли мы пешком. Путь держали по небольшому оврагу и стали свидетелями следующей картины: как скирды сложены человечьи головы, ноги… Мы спрашиваем у тех, которые за нами пришли: «Что это?». Они говорят: «Это – работа немцев». Оказалось, что немцы сложили пленных как скирды и сверху насыпали землей. Их головы и ноги торчали из-под нее.

…До Новгорода шли мы долго. В основном ночью. Наконец дошли. А там ни одного дома не осталось. Все горит. Там остались подвалы, туда нас и устроили. Пожили мы там несколько суток и нас распределили по точкам: отправили по 2-3 человека как пополнение к старослужащим для обслуживания связи.

…Мы двигались за нашими войсками. Наша задача заключалась в следующем: какой город освобождают, там устанавливаем связь (упавшие столбы ставим, провода разматываем и т.д.), чтобы с центра на протяжении всей дороги шла связь к фронту.

…В Латвии «простояли» около месяца. Там произошло Каунадское окружение. Немецкие корабли водным путем снабжали продовольствием, оружием. Наши самолеты их топили. Когда немцев окружили, наши войска продвинулись дальше.

…Мы все время шли по Прибалтике. Следующей стала Литва…

…Белоруссия. Город Гродно. Там было большое скопление немецких войск. Наши устояли… А мы продолжали выполнять свою задачу – тянуть связь.

…До города Гродно осталось метров 100-150. В нашем взводе насчитывалось человек 30-40. Мы с одним солдатом вдвоем распутываем провода, где необходимо столбы ставим. Друг от друга нас отделяло расстояние в 15-20 м. Губайдуллин был хромым на одну ногу. Он нечаянно наступил на противотанковую мину. Она сработала с огромным грохотом. Я сразу упал на землю. Лежу и вижу: земля поднялась вверх на несколько метров. Около меня «приземлился» только ремень… Этот город в памяти остался гибелью моего товарища.

…Вошли мы в Польшу. Освобождаем Бромберг. Неподалеку от меня разорвался снаряд, осколок попал в правое бедро. Рана была небольшая, сразу перевязали, со временем зажила.

…Дошли до польского города Дансог. На западе и закончилась война. 9 мая мы там праздновали победу.

Наши части остались далеко сзади. Приказ: собраться нашему батальону связи в г.Кудно. Около месяца «простояли» в этом городе. Затем нас отправили в Москву. После суток прибывания в Москве, отправили на восток – на войну против Японии. Мы уже заранее об этом знали. Туда ехали эшелоны самых разных родов войск. Разгрузились на станции Ленинск.

…Весь Китай был оккупирован японцами. Наш батальон обслуживал связь Москва – Харбин.

В мае 1946 года мы выехали из Китая. До 1950-го года служили на Дальнем Востоке: в Хабаровске, Николаевске-на-Амуре. Демобилизовался в сентябре того же года, прослужив 7 лет.

Бородина

Надежда Николаевна

Родилась я в 1923 году на Украине в Днепропетровской области в простой семье. Мать рано овдовела. В семье было пятеро детей. Было трудное время – 1932-1933 гг. Людей много умерло из-за страшного голода. Нас «спасла» корова, которую у нас не забрали, потому что мать работала в колхозе. В то время мы ходили в детский сад. В школу я пошла поздно, так как нам было нечего надеть. Денег в колхозе не давали, да и школа находилась не в деревне. Ходила я босая. А когда наступали холода, ждала старшую сестру со школы. Как она придет домой, я надевала ее обувь и шла учиться. Со временем начали давать кое-какую помощь многодетным семьям. Жить стало легче.

…Школу я не закончила, и началась война... В то время мы – дети тоже работали в колхозе. Мне было 17 лет. Нас в таком возрасте еще на фронт не брали, говорили, что «мы и здесь нужны». Иногда в районе дежурили, когда партизанили. Было всякое…

…Немцы несколько раз приходили к нам домой. Приходилось прятаться в погребе. Бывали случаи, что сестру забирали, якобы на работу в Германию. По рассказам там ее собаками травили. Она сбегала.

…Война продолжалась… Вроде и в колхозе устали работать. И боязнь была, что немцы снова придут… Как-то раз мимо нашего городка проезжал военный госпиталь. Мы втроем стали напрашиваться добровольцами на войну. Сначала начальник госпиталя нас не хотел брать, говорил, что будут находиться близко к фронту, а там – страшная картина. Но все-таки нас забрали.

…Запомнился мне один случай. Когда мы плыли на пароходе по Дунаю, начали бомбить немцы. В это время нас оберегали наши самолеты. Но самым ужасным было то, что по всей воде плавали трупы мертвых солдат.

…Мы были недалеко от линии фронта, вернее двигались ближе к нему. Наша работа заключалась в помощи раненым солдатам. Молодежи было много. Видели всяких: и без ног, и без рук… Работала я санитаркой. Иногда носилки приходилось таскать. Солдат, не имеющих серьезных ранений, мы перевязывали и обратно отправляли на войну. Как я помню, раненных было очень много; приходилось по несколько раз стирать и сушить бинты. По ночам приходилось дежурить с врачами и медсестрами.

…Так мы дошли до Венгрии. Там для нас война и кончилась…

…Работы было много. Мы не могли уехать, не отправив последнего раненого домой. Поэтому с войны я вернулась только в 1948 году.

Воропаев

Иван Поликарпович

Родился я в с.Октябрьское Октябрьского района Оренбургской области. Проживал в колхозе Буденный. Оттуда меня забрали на фронт в 1942 году. Отправили нас тогда на Дальний Восток. В марте месяце принял присягу в авиационном полку, в 26-ой автороте. Командиром роты был старший лейтенант Петрунин. Он нас троих забрал в свой полк. После чего мне вручили спецмашину для обслуживания самолетов. Еще в детстве я хорошо разбирался в технике, возился с тракторами. На фронте занимался заправкой самолетов. Даже зимой не знал, что такое казарма: всегда был в машине, и спал там.

…После окончания войны нас «бросили» на освобождение в Порт-Артур. Наш полк носил название «истребительно-штормовой полк». Как-то раз стал я заливать бензин в машину и произошел взрыв, после которого меня контузило. Попал в госпиталь. Вышел через месяц. Тогда уже война с Японией закончилась.

...Уже после войны в Порт-Артуре объявили тревогу. Пошел сильный дождь. Все ребята скорее забились в мою машину. Кто тогда сильно намок от дождя, не дожили до 40 лет. Это был атомный дождь…

В 1947 году назначили нас троих моего года рождения и троих помоложе для сдачи военной техники войсковой части. Должны были вернуться в свой полк, а тут то самолеты не летят, то корабли не идут. В Кривой Рог с младшим лейтенантом много раз ездили, а там одни писари сидят, а из начальства никого нет. Восемь месяцев ездили туда. Один раз все-таки полковник оказался на месте. Он отдал приказ немедленно демобилизоваться. Это был конец августа 1948 года. Выдали новую форму. В свою часть я так и не попал. Когда прибыл в военкомат на учет встать, генерал-полковник Муравьев отправил запрос, который вскоре пришел с информацией о том, что полк расформирован, архив не сохранился…

Гавин

Алексей Прокофьевич

Родился в селе Ермолаево. В 1933 году, когда нашу семью выселили, жили у старшей сестры, которая тогда была замужем. Постепенно собрали «копейки», купили сгоревший дом и построили жилье в районе лесничества (бывшая улица Молотова; сейчас улица Чапаева). Оттуда 2 января 1942 года ушел в армию. Сразу я попал в военно-пехотное училище в Уфу. Обучался до мая месяца.

…Мы вместе с 30 полком Ворошилова сходили на тактические занятия, вернулись вечером. Ночью по учебной тревоге встали и нас погрузили на поезд. Экзамены мы сдать не успели. Попал я в г.Бежевск (другое название – г.Рыбинск). Мы формировали 111 дивизию. Простояли там с неделю и нас отправили на фронт. С этого дня началась моя боевая жизнь.

Пошел я сразу под Ржевск. Стояли там до марта 1943 года. В ночь со 2-го на 3-е марта переправились через Волгу, пошли через Вязьму в г. Карачев. Дошли до Карачева все измотанные и нас отправили на формировку. Был я в штрафной дивизии: в то время всю Сибирь отправляли на фронт и наши ряды пополнились заключенными - долгосрочниками. Я в этой дивизии пробыл до конца войны.

…В апреле месяце 1943 года пришли на формировку. Остановились в кустах. Через два дня нас на поезде отправили в Тулу. Наша формировка проходила в 100 км от Тулы – в г. Стальногорске. Там мы получили пополнение и попали на Курскую дугу. Совершив прорыв, дошли до Могилева. В Могилеве окружили восточную местную группировку. Наряду с уничтожением этой «банды», одновременно формировалось пополнение. Затем двинулись до самой Варшавы. Оттуда повернули на г. Кдыню (другое название – Кданск, город на берегу Прибалтийского моря). Далее Кёнигсберг, Гадбуш…

От Гадбуша прошли километров 15, там стояли уже готовые пограничные столбы, американцы… Дальше нас не пустили. Закончили воевать 4 мая.

…Момент был. Лежим в окопе. Снаряд определяем по звуку. Пулю также – как летит. Если резкий свист, значит она где-то рядом, а если шуршит, так она где-то стороной пройдет. Снаряд летел, я упал. Где-то в метре от меня разорвался снаряд. Шапка улетела не весть куда – не нашел, у шинели оторвало ворот, а со мной – ничего, оглушило только… Вот такое дело…

…Помнится мне один эпизод при форсировке Десны. В карьере разместились командир полка, телефонист с коммутатором и я – был тогда начальником радиостанции. Я сидел с радиостанцией, а рядом была земляная стеночка, за которой сидел телефонист. Снаряд прямым попаданием разорвался на месте телефониста. Не осталось никаких признаков пребывания там телефониста, а со мной – ничего. Такое чудо произошло со мной… Наверное Бог меня тогда сберег.

…Во время очередной форсировки я чуть не утонул, захлебывался уже. Кто-то из немцев открыл шлюзы, и территория километров на 10 заполнилась водой. Внизу был вырыт котлован, и я начал резко уходить под воду. Еще и автомат зацепился за рукав и мешал грести. Политрук меня вытащил.

…В армии из-за ранений я получил III группу инвалидности. После окончания войны работал в отдельном батальоне связи и разведроты. Работать было тяжело. Тем более ходил я с палкой, без нее передвигаться не мог. Пожилой подполковник направил меня на перекомиссию. Меня сняли с учета, получил II группу. Приехал я 12 октября 1946 года.

Демченко

Николай Тихонович

Родился в ноябре 1923 года. В 1934 году переехали в дер. Четвертая Ивановка. Год был тогда урожайным. На сдачу хлеба в казну получали материалы. Семья у нас была большая - 9 мальчишек. Мать занималась ткачеством. Тяжело было…

В 1942 году призвали в армию. Отсюда доехали до дер. Иглино. Март месяц… Кто в лаптях, кто в валенках. Туда нам привезли технику, орудия - обучали до присяги.

Помнится случай самострела одного солдата, который не хотел идти на войну. Его отправили в штрафную роту.

Осенью нас перебросили в оборону Москвы. Мы там боевых действий не вели, жили на квартирах в Люберцах (тогда была деревня за Москва-рекой).

После Москвы нас перебросили на Калининский фронт. Пробыли мы там около месяца, после чего попали на Волковский фронт (он находился под Лениниградом). Когда мы ехали, немцы нас много раз бомбили с воздуха. Некоторые ребята попадали под прямой обстрел, погибали на месте.

В феврале-марте 1943 года перебросили на Ленинградский фронт. Принимали участие в боевых действиях, обороняя Ленинград. Простояли мы там до отступления немцев. Орудия были очень тяжелыми. В болотистых местах приходилось туго. Техника тоже тяжелая. 152 миллиметровое орудие весило 8 тонн. Дальнобойный прицел составлял 18 км. Снаряды были по 50 килограмм, заряды – по 10. Нам пришлось лес пилить да дорогу стелить, чтобы найти место для установки этих орудий.

Под Ленинградом находилось Ладожское озеро, оно называлось «дорогой смерти». Зимой техника груженая шла на фронт, лед проваливался, и машины уходили под него. Там погибло огромное количество людей.

В сентябре 1943 года, когда сняли блокаду с Ленинграда, наши солдаты начали сначала наступление под Новгородом. Три раза Новгород отбивали от немцев: то они займут, то мы.

С Новгорода нас перебросили под Псков. Когда были в Пскове, жители нас спрашивают: «Что? Колхозы опять будут?» Мы отвечаем: «Да, без колхозов никуда».

Наш полк был в резерве главного командования: где намечалось наступление, нас туда и «бросали». После окончания наступления, нас отправляли в другое место. По всей ширине проезжей части лежали трупы. Дорогу немного чистили от них для проезда техники. Хоронить умерших не было времени.

…Много солдат погибло во время маршей. Например, по мосту много техники не пройдет. Там заторы большие бывали. А в это время немцы нас обстреливали. Прятались кто куда.

С Пскова нас бросили на запад: в Латвию, Литву, Эстонию. Мы шли по этим республикам.

Были случаи занятия наших солдат мародерством. Один солдат за мародерство был осужден к расстрелу. Одного дезертира судили. На груди у него оказался выколотый Ленин, а на спине - Сталин. Когда вывели его на расстрел, он гимнастерку раздирает и говорит: «Стреляйте! Бейте свое правительство! А другое мне теперь не нужно!» Его расстреливать не стали, увезли куда-то.

Нас бросили в Кёнигсберг на Балтийское море. В это время там немцы убегали. А нам нужно было их задержать. Мы ночью там остановились. Утром приехал вестовой и сообщил об окончании войны. Были и радость, и крики, и шум… Радовались, что остались живы.

После окончания войны нас «бросили» в Вильнюс. 9 мая 1945 года мы встречали там.

С армии вернулся в марте 1947 года.

Канаев

Андрей Иванович

Родился я в 1924 году в с. Мраково Кугарчинского района. После окончания 7 классов, был направлен на фабрично-заводское обучение (ФЗО) в г.Орск близ г.Оренбурга. После сдачи экзаменов работал строителем (по специальности – каменщик).

В августе 1941 года нас направили к управляющему, который послал получить зарплату и двухнедельное пособие. Нам дали пакеты и мы направились в г. Медногорск Оренбургской области. Когда мы приехали, нас на автобусе повезли в поселок Никитино, в 4-5 км от г. Медногорск. В Управлении были все военные. Полковник принял нас и проинструктировал. Тут-то мы поняли цель нашего приезда: строительство военного завода. Сразу же нас предупредили, что это секретное производство. С августа 1941 до января 1942 г. мы строили завод. Когда работа закончилась, я попросился домой. В феврале месяце приехал, а в августе прошел комиссию.

Меня призвали сразу во флот. Попал я в Амурскую Краснознаменную флотилию. Для нас проводились различные учения, стрельбы. Когда Германия объявила о капитуляции, мы успокоились, что война наконец-то закончилась.

…В конце мая – начале июня 1945 года сыграли боевую тревогу. У нас на кораблях была учебно-боевая и боевая тревога. Было необходимо готовить корабль. Мы снялись с якоря и направились по Амуру в г. Хабаровск. Плыли до моста вверх по течению, заякорили с обеих сторон, поставили сети. Мы охраняли Амурский мост до 6 августа. В течение двух месяцев была большая дислокация военной техники, «живой» силы. Через каждые 5-10 минут шли составы, усиливающие Дальний Восток войсками.

После того, как все это закончилось, мы снялись с якоря. И 9 августа мы пошли на войну с Японией. Тяжелые бои продолжались вплоть до 17 августа. У японцев были очень большие укрепления, дзоты, наблюдательные пункты. Когда мы пересекли границу и доплыли до р. Сунгари в Маньчжурии, мы встретили жестокий бой. Нас высадили десантом для проверки огневых точек противника, все ли они уничтожены. Когда возвращались на корабль, я получил ранение в руку… Здесь было два таких жестоких боя…

Когда мы подходили к городу Харбин, бои закончились. Потом нас вернули на нашу территорию. Здесь мы простояли до 2 сентября, после чего направились обратно в Харбин. Простояли до 15 августа 1946 года. Потом нам сообщили, что будем принимать на борт весь штаб Антоновской армии. Мы их переправили в Амурскую Краснознаменную флотилию. И началась мирная служба. До мая 1950 года. Сначала я был матросом, потом старшиной 1-ой статьи. Во флоте я служил 3,5 года.

Награды: орден Отечественной войны II степени, медаль «За победу над Японией».

Кичаев

Григорий Павлович

Родился в селе Бугульчан Куюргазинского района. Там учился до седьмого класса. 7 класс закончил уже после армии в вечерней школе.

В 1943 году, как только мне исполнилось 17 лет, меня забрали на службу на Дальний Восток. Служба проходила спокойно. На то время и война с Германией закончилась. Но никто не предполагал, что впереди еще война.

Война с Японией… В роте служил я минометчиком на 82 миллиметровом миномете. Миномет устанавливают. Его работа представляла собой следующий механизм: чтобы выстрельнуть, берем мину, опускаем ее и кричим: «(такой-то) расчет готов к исполнению». Мина летит и взрывается.

Прошли границу Маньчжурии. Поднялись мы на хребет Хинган и «повстречались» с японцами. Потеряли много солдат. Дальше наш путь лежал на Северную Корею. Шли мы днем и ночью. Для ее прохождения понадобилось больше полмесяца. Солдаты за это время похудели, хотя кормили нас неплохо. Подошли к побережью Японского моря, повернули с востока на запад и остановились в городе Кайсю на заслуженный отдых. После чего проводились учебные занятия.

В Корее я пробыл до 1947 года. В 1947 году командование посчитало, что «хватит». И нас отправили в Забайкальский автономный округ. Это – холодная страна. Город Чита. Высадили нас на станции. Служба проходила на границе с Маньчжурией еще 3 года.

Демобилизовался в 1950 году, отслужив 7 лет. Награжден медалью «За победу над Японией».

Комальдинов

Александр Михайлович

Родился в г.Первомайск Горьковской области 10 апреля 1926 года. Окончил 6 классов. Работал на военном заводе, поэтому сразу на войну не отпустили. После договоренности (нас было трое ребят) в марте 1944 года мы ушли добровольцами на фронт.

Вначале нас обучали всем видам оружия во Владимире, потом отправили в Калининград. Доехали мы до Черняховска (раньше Екатеринбургом был), нас высадили на машины. Двигались по берегу Балтийского моря. Здесь нам дали оружие, стали формировать, да по батальонам распределять. Мы с товарищем попали в разные батальоны.

…Пошли в батальонную разведку. Мы втроем впереди шли, а батальон за нами. Зашли в лес. Только начали поворачивать направо, немцы к нам навстречу и на своем: «Руки вверх!». Мы сразу врассыпную. В нас начали палить из автоматов. Смотрим: стоит немецкий танк. Двое наших ребят прыгнули в правую сторону. А я подумал «что я как баран в одно место» и прыгнул в противоположную сторону. Подлез я под проволочное ограждение. А там оказалось еще одно. Увидел убитую лошадь. Я лег за нее. Вытащил гранату и бросил. А в это время недалеко от меня прогремел взрыв. Меня ранило. Я потерял сознание. Когда очнулся, почувствовал, как кровь бежит, дополз до дороги, а танка уже не было. Перебежал дорогу и увидел командира батальона. Я стал ему докладывать, он говорит: «Не докладывай, я все видел». Они в это время были в кустах. Командир отправил меня в землянку. Меня там перевязали. Тут наши самолеты начали бомбить. Солдаты должны были идти дальше. Я вышел на дорогу и, дождавшись повозки со снарядами, поехал в госпиталь. Осколок не нашли. Отправили обратно в Черняховск. Там меня снова перевязали и направили в госпиталь в Литву в г. Каунас. Там война и закончилась. Офицеры открыли окна, и давай стрелять. Радость какая!..

Демобилизовался я в 1950 году.

Коновалова

Валентина Ильинична

Родилась 19 июля 1922 г. в д. Слобцы Канского района Красноярского края. Трудовая жизнь началась с 1939 г. в Читинской городской детской библиотеке. По комсомольской путевке Забайкальского горкома комсомола была призвана в трудовой батальон при Читинском областном военторге.

В сентябре 1941 г. комсомольцы попросились на фронт. Военное командование организовало трудовой батальон в штабе Забайкальского фронта. Нас распределили: кого в прачечную, кого в столовую и т.д. Я оказалась в коллективе офицерской столовой выездного штаба, который располагался на границе с Монголией, в 400 км от Читы. Первую неделю я работала в столовой, носила неподъемные супы. Потом меня определили носить начальнику штаба завтраки, обеды и ужины. Это продолжалось по февраль 1942 года.

В то время там происходили страшные события. Стояла полутора миллионная армия японцев, которая ждала, когда займут Москву. Были частые нападения не только на часовых, но и на целые подразделения. Когда обстановка нормализовалась, и у нас все успокоилось. Штаб из полевых условий переехал в Читу. Не давали ни зарплаты, ни одежды, ни обуви. Меня здесь послали в офицерскую столовую.

С марта по сентябрь 1942 г. работала кладовщиком офицерской столовой гарнизона связи – г. Чита. Бывало, что приходилось ездить на телеге за продуктами на базу. Иногда помощника брала с собой. В общем, с этим делом я хорошо справлялась.

В сентябре 1942 г. меня призвали в Красную Армию – 486 отдельный линейный батальон связи. Сразу присвоили воинское звание – 2 кубика-техник-интендант II ранга, при переаттестации и присвоении воинского звания – младший лейтенант административной службы г. Читы.

Здесь меня определили делопроизводителем роты, отвечала за комсомольскую учебу. Командир роты Большаков сыграл решающую роль в моей судьбе. Помню, как он обратился ко мне со следующими словами: «Валюша, здесь никакой перспективы нет, нужно ехать на фронт». На фронт было определено две команды, около 50 человек в каждой. В 486 отдельном линейном батальоне связи служила до октября 1943 г. Затем с ротой специалистов-связистов в действующей армии в г.Подольске под Москвой. Определилась начальником секретной службы Управления связи 3 Украинского фронта, где и работала до сентября 1945 г. – дня увольнения в запас.

Работала машинисткой Управления Связи Прикарпатского военного округа г. Львов (1947 – 1949). Одновременно училась на трехгодичных педагогических курсах стенографии. Затем работала стенографисткой в Прикарпатском военном округе г. Львов (1949 – 1952), машинисткой в 73 стрелковом корпусе г. Дрогобыч (1953 – 1954). Воинское звание – лейтенант административной службы, старший лейтенант (27.04.2000).

Награды: орден Отечественной войны II степени, медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 45 гг.», медаль Жукова, Знак «25 лет Победы в Великой Отечественной войне».

Морозов

Иван Петрович

Родился я 1 мая 1927 года в д. Назаркино Кугарчинского района Башкирской АССР. В 1929 году вместе с родителями переехал в д. Каран (в том же районе). В этой деревне жил и учился до 1944 года, пока меня не призвали в армию.

С деревни нас было 6 человек моего года рождения. Приехали в райцентр – с. Мраково. Нам дали документы, и мы пошли пешком (с мешками, в лаптях) до первой железнодорожной станции – Аллагуват. Погрузили нас в поезд, прибыли в Уфу. Там нас разбросали кого куда. Я попал в пулеметную роту. В мае принял присягу.

…После объявления боевой тревоги пошли на вокзал, нас посадили в товарные вагоны. Мы были уверены, что поезд последует на запад, но, как только поезд тронулся, мы поняли, что едем на восток. Ехали месяц. Прибыли мы на Дальний Восток. Там сказали, что мы будем служить в кадровой армии, будем охранять границу. Про войну с Японией ничего не говорили. Занятия проходили днем и ночью.

В августе 1945 года началась война с Японией. Наша армия пустила катюши. Ответного удара со стороны японцев не последовало. Значит – война. По тревоге нас подняли. Перешли мы через границу.

Японская армия была хорошо подготовлена. Помнится, как мы двое суток брали дзот. Там они хранили все свое продовольствие. Тремстам солдатам можно было закрыться и жить целый год. Вот какие запасы были! Взяли дзот только к вечеру. Расположились на ночлег. Здесь произошел печальный случай. Под утро двое японцев порезали наших часовых солдат. Оказалось, что один солдат видел, как два человека нырнули в дзот, который был нами разгромлен. Командир дивизии Казарянов отдал приказ найти их.

Командир разведки сообщил, что для взятия тех японцев ему нужен солдат. Шел-шел и остановился около меня…

Пошли вдвоем японцев искать. Он шел впереди с пистолетом, я следом за ним с автоматом. Нашли мы их, они сразу ножи бросили. Командир разведки сказал: «Ты иди вперед с автоматом, а я пойду сзади». Я так и сделал. Вывели мы их,все начали кричать, шуметь. Руки у японцев были все в крови. Командир дивизии тут же вынул маленький пистолет и застрелил обоих на месте. За этот подвиг меня наградили медалью «За отвагу».

Был я в учебной роте пулеметчиком. Случалось и такое, что приходилось воевать. Японцы были крепкими бойцами. У них не было боевых оружий, а лишь деревянные винтовки со штыком на конце. К тому же они хорошо работали врукопашную.

Как-то раз мы попали в окружение. По команде собрали пулемет, помощник подавал патроны. Я начал палить по бежавшим японцам и не заметил, как один японец подкрался ко мне и хотел запороть меня штыком. Наш сержант увидел его, выстрелил из автомата и тем самым спас мне жизнь. Я до сих пор благодарен ему за это.

Были и такие случаи. Идешь, а японец лежит в окопе, кричишь «Банзай!», что значит «Сдавайся!». Он все выбрасывает, но не сдается. Потом узнали, что они оставляют в руке гранату: и сам взрывается, и тебя. Из-за этого нам дали команду не подходить ближе 50 метров, и, если не сдается, расстреливать в упор. Иногда подходишь, говоришь «Сдавайся!», а он разрезает себе живот. Они не сдавались…

Дошел я до города Кирин в Маньчжурии, где и кончилась война. Дали новое обмундирование. Служил я там месяц. В 1947 году наша часть выехала на Дальний Восток в поселок Краскино. Там я прослужил до 1951 года.

Когда я вернулся, отец уже был дома. На войне он пробыл недолго из-за ранения. Был пулеметчиком и старшиной батареи. И я пошел по его стопам. Демобилизовался в звании старшины, отслужив 8 лет.

Награды: орден Отечественной войны, медаль «За победу над Японией», Почетная грамота Республики Башкортостан «За большой вклад в развитие ветеранского движения, плодотворную общественную деятельность и многолетний добросовестный труд».

Овчаров

Николай Павлович

Родился в Куюргазинском районе (Верхнемуталский сельсовет, хутор Хлебородовка). 4 класса окончил в родной деревне. Семилетняя школа была в Васильевке, в восьми километрах от дома. В восьмой класс поступил в Ермолаевку. После его окончания молодежь послали на строительство дороги Оренбург – Уфа. 22 июня после обеда вдоль шоссе скачет всадник на белом коне и кричит: «Война! Война! Война!» Работу бросили и все по домам.

Приехали в деревню, все плачут. На третий день отец ушел на фронт. Все, что нужно было для армии – лошадей, тракторы, машины – забрали. В деревне остались лишь старики, женщины и дети. Как раз было время сбора урожая и им пришлось очень тяжело.

В 1942 году пришла повестка о смерти отца под Харьковым. И в этом же году взяли меня. Поехали с повесткой в Ермолаевку, дед повез меня с подводой. Отправили нас в Стерлитамак. По дороге дед говорил: «Служи честно, добросовестно».

В Стерлитамак приехали к вечеру. Проверили нас по списку, погрузили в телячьи грузовые вагоны и отправили в Уфу. Привели в Уфимское пехотное училище. 3 дня в палатках прожили, потом собрали и дали обмундирование. Перевезли на пароме через р.Белую в лагерь. Там начались наши учения. Занимались день и ночь. Готовили на службу офицеров, так как их не хватало.

Наступила зима. Перевели нас в зимние казармы, ходили на занятия. 20 ноября все по-ротно сходили в баню, дали нам новенькие полушубки, оружие… Утром построили и тех, кто хорошо учился, отправили под Сталинград, а остальных – в казарму.

В начале апреля 1943 года мы сдавали экзамен. Нам присвоили звание младших лейтенантов, на следующий день отправили на фронт.

Подъезжаем к Украине. Домов нет. Все развалено, разбито… Страшная картина: женщины вручную пашут землю. Это какое надо терпение!..

Утро. Не доехали еще фронта, как начали немцы с самолетов бомбить. Поезд остановился, подал сигнал, мы выскочили из вагонов и разбежались по посадкам. Успели немцы выбросить две бомбы, и, откуда не возьмись, появился наш истребитель. Один наш бомбардировщик загорелся. А другой выбросил в стороне бомбы и улетел. С подбитого самолета врага приземлились два летчика-парашютиста. Тут мы в первый раз увидели немцев. Часовые их забрали.

Попал я в 60-ю гвардейскую дивизию 185 гвардейский полк. Полк находился во 2-ом эшелоне. Наш взвод состоял из девяти человек. Командиром был старший сержант Пьянков. На пополнение прибывали из госпиталей, были простые призывники – разных возрастов. Некоторых бойцов приходилось учить.

В мае месяце отправили нас на передовую в окопы. Ночью рыли окопы, поскольку они были высотой в пол колено. Строили в 2-3 наката блиндажи, предназначенные для отдыха солдат.

Вошь доняла. Солдаты не стали кушать. Спать не могли. Придумали, как от нее избавиться – пропаривать белье.

Разведки были полковые, дивизионные. Немец так укрепил оборону, что сложно было что-либо узнать: какие войска, чем вооружены, численность солдат… Много раз делали разведку, несли большие потери, но ничего не получалось. Начиная с июня до самого августа занимались разведкой, но пленных взять не могли. В разведку ходили по очереди, с разных полков, предварительно наблюдая, какими путями лучше проникнуть к немцам. И еще что интересно: возвращались с разведки другим путем, путая следы. 20 августа командир полка вызвал офицеров нашей роты и дал приказ первой роте идти на разведку боем. Назначение такой разведки заключалось в выявлении, какие огневые точки имеются у противника и возможность достать «языка».

Со всего полка офицерский состав должен был наблюдать за идущими в бой артиллеристами, пулеметчиками, фиксировать точки на карте, откуда открывают огонь и в дальнейшем при наступлении подавить их. Утром наша артиллерия открыла сильный огонь, стреляли около 40 минут; тем самым проделали путь. Мы пошли в наступление. Враги открыли по нам невыносимый огонь. Мы все попадали на землю, кто куда. Наша артиллерия открыла огонь во второй раз. Дошли мы с большими потерями до проволочных загорождений, которые были разбиты. Пошли в атаку. Ворвались в окопы. Было полно убитых, часть немцев успели сбежать. Остался лежать только один солдат, раненный в ногу. Солдаты повели его в палатку, перевязали рану. Мы «дали» две красные ракеты, которые означали взятие «языка». Наши саперы зажгли дымовые шашки, чтобы немец не видел наше отступление с пленным. Вернулись мы уже к вечеру. Осталась третья часть роты. Приказ был выполнен: взят «язык» и зафиксированы огневые точки. В течение 5-ти дней мы получили пополнение, и 25-го августа наш юго-западный фронт пошел в наступление. Подготовили нас хорошо: дали новые орудия, танки. Немцы подготовили две оборонные линии. В первый день мы прорвали одну линию, на следующий день – вторую. С этого момента немец стал отступать. Но сжигал все на своем пути. Если видим зарево, значит, немец отступает. Подходим к деревне или селу, кто в погребах, кто в норах с детьми спасались… Свой трехдневный запас отдавали детям.

На войне оно так: идешь в атаку, кругом пулеметы, снаряды… падаешь на землю, кто умирает, кто живой остается, встаешь и идешь дальше. Иду вперед, а солдаты за мной.

11 сентября. Деревня овражная. (Из-за бесконечного наступления, которое происходило день и ночь, солдаты спали, как говорится, на ходу. Если полевая кухня догонит, солдату не до еды было, смотришь спит лежит. Иногда идешь, смотришь: солдаты далеко ушли, а ты где-то в стороне остался).

В этой деревне с погребов вышли женщины, старики и сказали, что на другой стороне оврага немцы расположились в окопах. Там мы немного отдохнули, и я поднял взвод в атаку, кричим: «Ура!». По нам открыли огонь. Я видел немца, кидающего гранату. Как ворвались мы в окопы, они стали отступать. Осколки той гранаты меня ранили. Санитары меня перевязали. Полковник взвода принял взвод и двинулись дальше. Санитары начали раненых перевязывать и отправлять в медсанбат. Там в специальной палатке солдат отбирали, кого оставить, кого направить в госпиталь. Меня – в госпиталь в город Славинск. Так до Днепра я не дошел... Мне сделали операцию. В течение двух месяцев я подлечивался.

Когда вышел с госпиталя, наши войска уже взяли Днепр. В Днепропетровске находился запасной офицерский полк, там я пробыл некоторое время и меня послали в другую дивизию. Пришло пополнение солдат и боеприпасов. Наши войска стали в оборону и взяли Харьков. Затем мы пошли в Николаев.

В апреле месяце взяли Одессу. Здесь тоже армия понесла большие потери. Наш полк был устроен в артиллерийские казармы. Там прорвало водопровод, вода была с горечью; кипятить было бесполезно. Солдаты ничего не ели. Только на третьи сутки воду начали в машине привозить. Вместе с прибывшим пополнением наш полк перебросили в находящийся в 12 км от Одессы Хаджибейский Лиман. Там мы доформировались. Освободили Молдавию, и дошли до границы с Румынией. Были тяжелые бои, меня контузило. Попал я обратно в медсанбат, в котором пробыл месяц. Дошли до города Галац. Нашу часть снова пополнили. Перешли границу с Болгарией. Остановились в городе Плевна. Комендантские взводы сбежали оттуда. Встретили очень радостно. Видели музей, а в нем следующее: обмундирование от генерала до солдата, оружия того времени – память о русском солдате. В Плевне мы пробыли два месяца. Оружия наши заменили: вместо тяжелых пулеметов дали горные, вместо винтовок карабины. Жили в болгарских казармах. Получили пополнение.

Днем и ночью летали самолеты, доставляющие югославским солдатам в горы вооружение, боеприпасы… Там шла партизанская война.

Пришел приказ помочь югославам. И в конце января наш полк перешел границу Югославии. Было много девушек-партизанок. Они очень смелые. Исключительно владели оружием. Ударили с флангов. Мы понесли большие потери. Немцы ушли в Австрию. Получив пополнение, мы двинулись в Будапешт. В это время немцы решили прорвать кольцо и освободить войска. Ночью по тревоге наш полк направили в Венгрию. Прибыли к озеру Балатон. Окопы были готовы. Через день стали наступать немцы. Нашей задачей было пропустить танки противника, но не пехоту. Пехота была основным родом войск. Город считался взятым, если его занимала пехота. Каждый день отбивали по три-четыре атаки. После разгрома группировки врага, пошли на Австрию. Пришлось воевать в Альпах. Было очень тяжело: то снег идет, то дождь. Продукты, боеприпасы доставлялись на муллах, которые ходили по тропам.

8 мая 1945 года пролетающий мимо самолет, сбросил листовки. Мы сначала посчитали это ничем иным, как очередную агитацию немцев сдаться. Я попросил солдата принести их. Текст был написан на трех языках: на английском, русском и немецком. Содержание следующее: «Гитлеровская Германия капитулировала. С 8 по 9 мая в ровно 00 часов прекратить все военные действия». Было сильное переживание по поводу правдивости прочитанных слов. Неужели победа?! Позвонив в штаб дивизии, мы удостоверились. Вся наша артиллерия начала стрелять. Гул стоял. Не слышали друг друга. Прекратили только в час ночи.

Под утро мы спустились вниз. Дороги обрывистые. Танки внизу валяются.

Пришли с востока пограничные войска, дали нам новое обмундирование и мы стали отходить в Венгрию. По дорогу увидели надпись: «Здесь проходило войско фельдмаршала Суворова».

В Венгрии побыли с месяц. Потом нас перебросили в Румынию в г. Сибиу. Там я служил до 1947 года.

Сначала я был на юго-западном фронте, затем на 3 Украинском, а напоследок на 4-ом украинском. Получил звание капитана.

Награжден Орденом Красной Звезды, Орденом Отечественной войны, за боевые заслуги и за взятие Вены.

Садретдинов

Агзам Абзалович

Родом я из Балтачевского района. Окончил 7 классов. В 1943 году ушел в армию. Служил 7 лет, до 1950 года.

Воевал на 1 Украинском фронте в 6 бригаде связи. 4 месяца находились в окружении бендеровских войск недалеко от Варшавы. Подошли наши войска и разгромили их. Потом двинулись на Варшаву, в город Браслав. Мы были связистами и шли за нашими войсками пешком. 12 марта наши солдаты освободили Браслав, и мы сразу установили там телефон для связи со штабом. 5 человек нас оставили возле Браслава. Здесь был штаб-бригада связи, и мы ему подчинялись.

Через некоторое время пошли в г.Лейбниц. Последняя точка пребывания на фронте находилась примерно в 150 км от Берлина. Нас передали командующему Северо-западного фронта К.К. Рокоссовскому.

Через некоторое время его передали в командование польскими войсками. Так связистом я и дослужил. Вернулся в 1950 году.

Сироткин

Александр Ивлевич

Родился в Троицком районе (сейчас – поселок Тюльган). В 18 км от Троицка была деревне Варваринка, там я окончил 6 классов. И началась война… Нас у матери осталось шестеро детей, двое погибли на фронте.

Попал я на фронт в декабре 1942 г. За Оренбургом прошли учбат в Тоцких лагерях. В течение 5 месяцев молодежь готовили для фронта. Попал в пехотную роту под Белоруссией. Был я в 1 Прибалтийском фронте И.Х. Баграмяна. Мне приходилось его охранять, когда Ригу брали, тогда немцы охотились за генералами. В то время я был старшиной сержантского состава.

Прошел 5 государств. Освободили 2 лагеря наших военнопленных (от Калининграда (в то время - Кёнигсберг) в 30 км к Балтийскому морю). Там немец уложил 100 тысяч наших солдат.

На границе Литвы и Латвии была большая станция. Оттуда немцы забирали «нашего брата», куда хотели.

Ригу брали… Невозможно было… Три-четыре раза Рига переходила из рук в руки, но не сдавалась. Огромные потери были тогда. Немцы отправляли груженые корабли по Балтийскому морю в Кёнигсберг. Таким образом они приобретали преимущество. Наши войска давали сигнал самолетам, те в свою очередь топили эти корабли.

В 1944 году под Кёнигсбергом я получил ранение. Контузило. Полтора месяца лежал в госпитале. Потом пошли на Берлин. Там война и закончилась. Там «порядки» наводили: в Россию сахар, хлеб, вывозили. Приходилось выезжать в Литву. Тоже хлеб вывозили.

Демобилизовался в июне 1948 года.

Награды: орден Отечественной войны, Орденом Красной Звезды, за боевые заслуги.

Соболев

Петр Фролович

Родился в 1926 году в селе Софиевка Пономарёвского района Оренбургской области. Примерно через год родители переехали Дубровку, в 9 км от нашего села. Окончил неполную среднюю школу – 7 классов. Я был старшим ребенком в семье. Восьмой класс пришлось бросить и работать в колхозе. Потом война…

17 ноября 1943 года меня забрали на службу. Попал я в Алкино. Учились в школе «младших командиров». Всего там находились три полка. Нас обучали до 18 лет. В роте было по 160 человек. Питались плохо.

Как-то раз нас всех построили. Приехал генерал Ворошилов. О чем-то долго говорил, размахивая руками. На следующий день нас начали кормить значительно лучше.

Жили мы в землянках. На троих было два матраса. Меня направили в снайперскую роту. Наша рота пошла в штаб. Пришел посыльный и сказал пройти комиссию. Командир оказался родом с Оренбургской области и спросил: «Пойдем служить в десантные войска?». Я ответил: «Куда направят, туда и поедем». Вечером построили нас человек сто, посадили в вагоны и увезли.

Привезли нас в лес в 12 км от Могилева. Жили мы в землянках. Это был март месяц 1944 года. Командиром взвода был Алдохин. Мы служили с ребятами 1924-1925 года рождения. Они уже приняли боевое крещение. Прыгал я 3 раза с гвардейской «колбасы». Потом дали аэростат. Нас готовили для отправки в качестве подмоги за Днепр. По истечению некоторого времени нас погрузили и повезли. Привезли на какую-то станцию. Было приказано все разгрузить, после чего нас повели пешком. Перешли границу Венгрии. Если сначала мы считались 20 десантной бригадой, то потом стали 302 полком.

Остановились мы в 60 км от фронта и стали менять морскую пехоту. Тут нам, как говорится, «задали» хорошо. Командир взвода получил сильное ранение в голову. От взвода осталось всего 12 человек.

В Будапешт мы не попали. Там располагался 2-ой украинский фронт. Но мы видели, что он был полностью разгромлен. Из девяти мостов остался только один. По одну сторону Дуная располагалась Буда, по другую – Пешт. Буда быстро сдалась, а Пешт долго сопротивлялся.

…Немцы отступали все дальше.

Зашли мы в Чехословакию. Отдыхали там три месяца. Затем снова в путь. Уставали очень. Был отдан приказ больше 30 км в день не ходить. В итоге немного не дошли до того места, где с Венгрии начинали свой путь. Жители принесли нам палатки. Наелись мы винограда. Тут я получил письмо из дома (до этого долго не получал). В нем сообщалось о смерти моей сестренки.

Был дан приказ о прохождении комиссии. Всех распределили, меня оставили. Там пробыли с год, после чего отправили в Австрию. Долго стояли мы на демограционной линии по 10-12 человек на точке в полной боевой готовности. После я попал в роту старшего лейтенанта Екимчука. Наша часть находилась в небольшом городке. Я был назначен комсомольским секретарем. Наш полк выезжал на учения с центральной группой войск – из Австрии, Германии и Венгрии.

Через некоторое время ко мне обратились с предложением, согласен ли я поехать старшиной в артиллерийский полк. Я согласился. Старший лейтенант забрал двоих солдат: меня – старшиной, одного солдата – специалистом по связи. Мы приехали в город Шлейхад (недалеко от Вены). Тут я принял батарею. Всего их было три: первая - моя, вторая - среднекалиберная, малокалиберная. И учебный полк. К нам пришло пополнение. Все три батареи располагались в королевском дворце. В столовой готовили в электрических никелированных котлах…

Демобилизовался в 1950 году.

Файзуллин

Хабибулла Валиуллович

Родился в д. Денискино Федоровского района в 1923 году. Образование – 4 класса. Завербовали на шахту. Успел поработать год. И началась война… Как только услышали об этом страшном событии, сразу побежали родных повидать.

В первый раз нас вместе с отцом призвали в 1941 году. Его забрали первым. В военкомате поинтересовались моим семейным положением. Наша семья насчитывала пятерых детей: 4 дочери и я был единственным сыном. Меня оставили до особого распоряжения.

6 марта 1942 года я был призван на службу во второй раз. Попал я в Алкино. Кормили нас очень плохо. Один солдат даже написал своему отцу в Москву о том, что мы голодаем. Ворошилов приехал на стрельбище и, поднявшись на грузовую машину, «держал» речь. После его отъезда нас кормили всем, чем душе угодно. Через несколько дней нас направили в Тамбов. Там мы в течение 1,5 месяцев проходили обучение на минометы. Оттуда уже нас погрузили на поезд и отправили на фронт. Попал я в 504 полк 107 дивизии.

Не успели выехать из Тамбова, как нас разбомбили. Негодный поезд дальше идти не мог. Думать было некогда, и, оставив сторожевого, мы пошли пешком. В одном месте увидели, как наши самолеты проделывают маневр. В это время немецкий самолет стал бомбить и обстреливать. Наши воздушные машины успели скрыться. А у нас оружие «не к черту» было, даже винтовки сложно было найти. Мне хорошо запомнилась одна фраза русского солдата: «Я немца лопатой убью».

Зимой в бою было тяжело… Немцы попрятались в блиндажи. Но мы видели их красные мины. Лейтенант Бондаренко сказал:

- Товарищ Файзуллин, я тебя направляю. Видели мину?

- Видел.

- Значит хорошо знаете местность.

Немецкие снайперы ходили, как пчелы, трудно было за ними углядеть. Вырыли мы окоп. Мне удалось принести те мины. Потом пошли в наступление… Погибло много солдат. Бомбили по 60 самолетов. Лейтенанта ранило, пуля попала в большой палец ноги. Он попросил меня вытащить ее. Я, недолго думая, вытащил пулю. В этом бою и меня ранило в правую руку. Помню только, что миномет я держал в правой руке, а ствол – в левой. Я упал. Потом пришел в себя и спустился в окоп. Полежал там с полчаса.

Положили меня в госпиталь в г. Стерлитамак. Даже там немецкий самолет проводил разведку. Мы закрывали окна. После госпиталя меня демобилизовали.

Через две недели прошел комиссию. Сам напросился обратно на фронт. Попал я снова в Алкино. Строили завод. Пробыл я там недолго. Вернулся в родные края в том же 1943 году.

Фролов

Сергей Ильич

Родился в 1914 году в деревне Алешкино Федоровского района. Я был единственным ребенком в семье. Людей не хватало, пришлось работать в колхозе.

В 1936 году меня призвали в армию. Попал во Владивосток. Там служил 2,5 года. Был на финской войне. Приехал в 1938 году.

…Началась война с Германией. Меня забрали сначала в Удмурдскую АССР. Оттуда попал в 46-ую морскую бригаду.

Помнится один случай. Привезли нас в эшелоне на фронт. На другое утро построили, дали винтовки и дали приказ идти в атаку. Мы пошли в наступление. Бежали, кричали «ура». Не успел я выстрельнуть, как получил ранение в ногу. Я спрятался в кусты. Меня раненого привезли в какой-то домик и допросили на счет раны. Утром увезли в Москву в 7-ой госпиталь. Хотели отправить лечиться в Ташкент. Опухоль на ноге не проходила. Поэтому меня перевели в другой госпиталь – в город Арзамас. Хирург по фамилии Иванов сделал мне операцию. 6 месяцев лежал я в госпитале. Получил тогда письмо от сестры. Я написал ей ответ.

Вернули домой. Больше меня никуда не брали. Это был 1942 год. По возможности стал работать в колхозе…

Хуснутдинов

Шамиль Рахмеевич

Родился 1925 году в г.Уфе. Окончил там 8 классов. В 1942 году добровольцем ушел на фронт.

Наша башкирская дивизия формировалась в Уфе. Три полка было: стрелковый, артиллерийский, полк саперов. Я служил в полковой разведроте. Прошел путь от Сталинграда до Праги. Был трижды ранен, контужен.

19 ноября со стороны Воронежа мы пошли в наступление, окружили Сталинград. Наша дивизия пошла по донским степям через реку Дон. Прошли станицу Черскую. В Сталинграде меня ранило. Наступление продолжалось 11 дней. Из 13 тысяч осталось 147 человек. Вот так мы бились в Сталинграде за каждую площадку.

Был такой случай… В августе 1943 года после Курской дуги под Харьковым 29-й десантный полк был 4 дня в окружении - в кольце, погибли все командиры (командир полка, замполит полка…). Командир дивизии попросил по возможности прорвать кольцо. Что мы и сделали. Нас было тогда семь человек. Когда стали выходить, подбили два вражеских танка и одну самоходную установку. Живыми вышли только двое – я и один мой товарищ. Оба были ранены.

1942 год. Зима. Стоим под Сталинградом. Внутри поддевки, сверху полушубки. Полушубки особо не таскали, в комбинезонах ходили, чтобы легче было передвигаться (бегать, прятаться). Вместо года учились три месяца в Рязанском училище. 6 раз прыгали с парашютом. Главный инструктор говорил: «Хочешь жить, умей вертеться» и выталкивал нас с самолета. Вот так и научились…

Окончание войны я встретил в госпитале. Радовались. Кто с автомата, кто с ракетницы стреляли в воздух.

В 1948 году вернулся с армии.

Швецов

Андрей Степанович

Родился в с. Юмагузино. Мне повезло: я закончил 9 классов. Ушел на службу в 1943 году. Учился 6 месяцев в пехотном училище в Бузулуке. Выезжали на занятия в летние лагеря. Затем прошли комиссию. Думали, что отправят на фронт. Довезли нас тогда до Москвы. Там стояли два дня. Потом отправили под Москву – в г. Яхрома. Был август месяц. Приехали в разбитое село. Поселили нас в разломанную баню. В целях улучшения жилищных условий, солдаты привезли солому, крышу закрыли плащ-палатками.

На фронт попал в декабре 1944 года. Как помню, в Будапеште был я в десантных войсках в разведке. Воевал на 3 Украинском фронте. Поднялся от рядового солдата до старшины роты. Бои были страшные. Только тот человек, который сам побывал на войне, сможет прочувствовать ее жестокость, непокорность… Но наша армия сражалась ради Родины, ради мира, ради Победы!..

Когда война закончилась, мы находились за Веной. Наша рота располагалась в скалистом месте.

После войны вернулись в Будапешт. Сначала жили в палатках. Потом в военных казармах. Началось мирное время.

Демобилизовался в 1949 году в звании старшины роты.

Награжден Орденом Красной Звезды, Орденом Славы III степени, медалью «За отвагу».