МБУ Архив г.Кумертау совместно с Советом ветеранов города Кумертау, сообществом "Боевое братство", автором В. Мукасеевой подали заявку на участие в конкурсе на грант Президента Российской Федерации с проектом "Афганистан: взгляд спустя годы". В данном проекте будут опубликованы судьбы кумертаусцев - участников Афганской войны.
Муамед Мамбетов
Муаед Мамбетов за свою жизнь служил в шести боевых точках прапорщиком. Из своего опыта вынес убеждение, что военный должен быть предан Отечеству до конца своих дней. Поэтому после отставки он продолжает патриотическую работу в лице председателя Кумертауского Совета ветеранов.
Муаед Леонович родился в многодетной кабардинской семье. Ртов насчитывалось много, а он был старшим. Дети в то время быстро взрослели, с юных лет начинали работать. Модным считалось увлечение фотографией, и Муаед Леонович свое хобби превратил в работу. В местный Дом быта его взяли помощником фотографа. Молодого человека заметил главный редактор газеты «Заря коммунизма» и предложил ему перейти на должность фотокора. Потом была служба в армии. Солдату из бедной семьи посчастливилось служить в группе Советских войск в Германии, в городе Намбурге. В его части ПВО находился зенитный ракетный комплекс «Куб». Охрана была строжайшая. После армии Муаед Леонович вернулся в газету. В то время его зарплата составляла 60 рублей в месяц. Особо не разгуляешься. Нужно было думать о будущем. Шанс проявить себя появился. В городе Прохладном формировалась дивизия. Муаед Леонович решил стать военным и написал заявление на должность комсомольца дивизии. Зарплата 220 рублей, обмундирование и питание стали приоритетными в этом деле. Не о высоких целях в то время он думал. Работать с молодыми офицерами и солдатами было интересно. Его деятельность до армии во многом помогала. Ведь в газете он тоже проводил линию партии. В 1984 году Муаеда Леоновича направили в Республику Афганистан в качестве прапорщика. Его дивизия располагалась в Кундузе. Служба в Афганистане затянулась на два с половиной года. Четыре месяца он не мог дождаться сменщика. Двое из них не доехали до дивизии, были убиты. Получилось даже так, что ранним утром в срочном порядке, не передав документы, он был направлен из части в аэропорт. Военные, летевшие из Афганистана только после пересечения границы, узнавали в какой точке приземлятся. Муаед Леонович с радостью услышал новость, что самолет сядет в Ростове, рядом с домом.
В перестроечные времена обстановка на границах осложнилась. Постоянно возникали боевые конфликты. Муаед Леонович принимал участие в операциях в составе 106-й Псковской дивизии в Абхазии. В 1992 году участвовал в подавлении Осетино-ингушского конфликта. В 1993-м прошел маршем в составе российских войск по Грузии в Цхинвали. В разные годы участвовал в первой и второй Чеченской кампаниях. Во время второй кампании он, уже опытный прапорщик, спас зазевавшегося солдата, наступившего на мину, получившую название «Лягушка», и сам получил тяжелое ранение.
За время службы изменилось его представление о своем предназначении. Быть военным и спасать жизни мирных людей стало для него долгом чести. Смерть не казалась ему ужасной, конечно, он боялся. Как говорят: «Тройная зарплата – тройная смерть». Его утешало только, что он всегда знал: в случае его гибели семья будет обеспечена. А это было для него самым важным. Он имеет многие боевые награды. Но особо ценной является Благодарность, полученная от Верховного Главнокомандующего Владимира Путина. Эта награда была для него столько же неожиданной, сколько и приятной. Во время второй Чеченской кампании, когда на место боевых действий прилетел сам президент ему и другим счастливчикам в полевых условиях вручали Благодарственные письма, написанные от руки.
Сейчас в лице председателя Совета ветеранов он собирает участников боевых действий, во многом помогает им добиться льгот. Обязательно частью любого молодежно-спортивного мероприятия является его личное присутствие. Прапорщик в отставке ведет патриотическую работу с подрастающим поколением.
Сергей Погребач
20 марта 1982 года в Кумертау привезли первый цинковый гроб из Афганистана.
Сергей Погребач, герой-афганец, не был примерным парнем в детстве и молодости. Он не учился на пятерки, не был послушным сыном, а был веселым, шустрым и активным.
Мне кажется, ему даже в голову не могло прийти, что его именем назовут школу, которую он окончил, ныне школу №3 и будут проводить в честь него первенство по дзюдо. Он мало прожил, возможно, именно поэтому стремился так страстно жить, всё попробовать, везде успеть. А вы еще боитесь хулиганов? Нет, он не пристал бы к вам вечером, не стал грабить. Просто жизнь бурлила в нем, душа требовала жить поспешно, необдуманно.
Бесстрашно поздно вечером он мог пойти один на поселок, когда городские воевали с ними. А если дрался, то честно. Не боялся ни ножа, ни палки. И дрался так, как дерутся на Масленицу в кулачных боях, без злобы, без умысла нанести вред. Ведь он был спортсмен-дзюдоист и в нем горело желание помериться силой. А силушка у него была недюжая. Участвовал Сергей Александрович и на республиканских, и на общесоветских соревнованиях. Но официально кандидатом в мастера спорта не стал, хотя и сдал необходимый минимум, смерть ему не дала, так и оставила в перворазрядниках. Поступив в педучилище, он проучился два года. После чего за драку в стенах учебного заведения ему поставили условие: забрать документы или быть отчисленным. Сергей Погребач, выбрав первое, некоторое время работал на городской ТЭЦ. В первый же призыв он ушел служить Отечеству. После распределения новобранцев в Ташкенте он попал в Афганистан. Здесь уже второй год шла война с душманами. Невыносимая жара, антисанитария сыграли свое дело. Сергей Александрович подцепил желтуху. На лечение его отправили в Ташкент. Всеми правдами и неправдами родным удалось добиться отпуска, после лечения на некоторое время его отпустили домой. Это была их последняя встреча. В эту побывку как-то, купаясь, Сергей закрылся в ванне, и не пустил старшего брата, который хотел войти. Потом собравшись за столом, он по секрету рассказал ему. Однажды они с сослуживцами заснули. Разбудил Сергея Погребача резкий удар. Его держали за руки душманы. У товарища слева было перерезано горло, товарищу справа – проткнули живот. А его, сказали душманы, будут кастрировать. Они втыкали штык, а Сергей Погребач пытался увернуться. Он показал свои раны, вся внутренняя поверхность бедер была в швах. Свое ужасное дело душманы не успели совершить. В январе 1982 года он несколько дней провел дома, а в марте погиб. Его старший брат, провожая Сергея Александровича, успокаивал, говорил: «Подожди, вернешься, мы твой приезд со всем размахом отметим».
Привезли его в цинковом гробу. По официальным данным, мотострелковая рота, в которой служил Сергей Александрович, 9 марта отправилась зачищать кишлак. Однако они были остановлены сильнейшим огнем. Сергей Александрович выдвинулся во фланг противнику и открыл стрельбу. Это дало возможность быстро занять позиции. Больше недели тело бойца лежало на поле боя, к нему не могли приблизиться.
Когда привезли тело сына, рыдающая мать потребовала открыть гроб. Женщина, увидев сына, лишилась сознания. Это тяжело понять и почувствовать, но еще сложнее представить, что героя, умершего при отстаивании интересов родины, положили в гроб босым. Близкие надели ему тапочки, крестик, поскольку семья была верующая и понесли его в последний путь.
На похоронах было много людей, было много обещаний помнить его. Увековечила память о нем школа №3, в которой он учился, присвоив его имя, и директор центра спорта «Вымпел» Ринат Ингельевич Хайретдинов, организовавший городское первенство по дзюдо в его честь. Хочется верить, что воспоминания о хулигане помнят и многие люди, общавшиеся с ним. Ведь именно такие люди, как Сергей Погребач, зажигают звезды, строят заводы, с гранатами идут под танки. За свое бесстрашие в бою Сергей Погребач награжден орденом Красной Звезды посмертно.
Радик Хуснутдинов
Радик Хуснутдинов из города Кумертау Республики Башкортостан говорит сам о себе: «Я не рвался в бой, я не лез на рожон, Судьба послала мне испытание, я попытался выдержать его достойно. Возможно, именно это спасло мне жизнь». Самое тяжелое для него на Афганской войне было терять друзей. Солдатская дружба, товарищество – крепкий союз. В критических условиях они стояли спина к спине и доверяли друг другу свои жизни.
Радик Хуснутдинов был призван в 19 лет. Их, юных призывников, выбирали в свои части «покупатели»: в разведроту и десант. Радик Магафурович, хоть и крепкий, до армии он занимался бегом, не подходил для такой элиты: невысокого роста, коренастый, и не представлял интереса. Выбирали двухметровых, сильных и выносливых. Поэтому его определили в мотострелковые войска. До самого момента приземления в Кабуле никто из солдат не знал, что их направляют в Афганистан. На грузовом самолете из Кабула их отправили до провинции Баглана. Из-за перепада давления они временно оглохли. Самолет поднимался над аэродромом по спирали, набирая высоту, выпускал тепловые ракеты, пока не достиг зоны недосягаемости для ЗРК «Стингер». Садились так же. Радик Магафурович рассказывает: создавалось ощущение, что самолет попал в штопор и падает. На самом деле, этому мастерству летчиков обучали еще в Союзе. Многие выжили благодаря таким профессиональным навыкам.
Определили Радика Хуснутдинова в гранатометный взвод, расположенный в северной провинции Баглан в районе горного перевала Саланг, вдоль которого советские инженеры и рабочие в 60-е годы построили автодорожный тоннель. В обязанности части входила охрана топливных трубопроводов, по которым перекачивались дизельное топливо и авиационный керосин, снабжение высотных постов – секретов, расположенных в горах, - продовольствием и боеприпасами, а также сопровождение советских колонн в своей зоне ответственности. На высоту до 4000 метров в секреты приходилось поднимать рюкзаки с продуктами, водой из речки, которая протекала у подножия, и боеприпасами. Подняв первый раз воду, Радик Магафурович хотел напиться, на что получил ответ: «Спустишься, напьешься». В горах ценилась каждая капля. На утреннее умывание и чистку зубов выделяли 0,5 литров воды.
Сослуживец Радика Хуснутдинова Алексей Федотов пишет: «Духи жгли советские и афганские колонны, тянущиеся к перевалу Саланг, с настойчивой регулярностью. После чего, очередную порцию сожженных машин приходилось сталкивать с дороги. В основном это были «наливники» - автомобили с цистернами, перевозящие в своих резервуарах до 10 тонн горючего. При подъеме к перевалу колонны снижали скорость, сразу становясь мишенью для духовских банд. Действия разворачивались по надежному сценарию – подбивали головную и замыкающую машины, а середину расстреливали как в тире. Метров на сто пятьдесят на дороге образовывалась огненная пробка, в которой горели и машины, и люди. Десятки тонн горящей солярки и бензина разливались вдоль раскалённого добела металла. Это были хорошо спланированные духовские засады. В результате таких действий со стороны мятежников гибли люди, уничтожалась техника, грузы, топливо. С правой стороны по ходу движения к перевалу Саланг, с горного хребта высотой примерно 500-600 метров от уровня дороги, регулярно работал крупнокалиберный пулемет. Духи были по дороге с ДШК. Его прицельная дальность 3500 метров, скорострельность 150 выстрелов в минуту. Достать их с трассы было крайне тяжело. Так что командованием батальона было принято решение занять эту господствующую высоту и разместить на ней выносимый пост с кодовым названием «МАРС».
Очень важной миссией для русских солдат в Афгане, по словам Радика Магафуровича, было уважительное отношение к коренному населению. Солдаты не оскверняли законов населения Афганистана, которое продолжало жить по средневековым традициям, почтительно относились к их быту и верованиям. Некоторые вещи в Афганской войне вызывают у него и по сей день непонимание, например: почему войска вводились и выводились зимой в сложных погодных условиях?
Мирная жизнь Радика Хуснутдинова сложилась удачно. Но спустя годы он продолжает поддерживать связь со своими боевыми товарищами. «По моему мнению, большинство служивших «за речкой» (так сокращенно называли место службы Афганистан) не пожалело об этом», - говорит Радик Магафурович.
Григорий Юркин
На протяжении всей войны менялся жаргон советских солдат, любимые армейские песни, обстановка, но до сих пор с теплотой все называют республику простым и суровым словом Афган. Григорий говорит, что в песне «Мы скучаем по Афгану» нет ни капли лжи.
Через год, как были введены советские войска в Афганистан, Григорий Юркин был призван. Его направили в неспокойную республику. Служил наш герой в мотострелковых войсках. Сейчас он вспоминает, что в первые годы службы спали солдаты в армейских палатках, едва натянутых подручными средствами, порой без кроватей. Потом на смену им для солдат начали ставить модули. Григорий отмечает, что солдаты, служившие в разное время, выносили свои впечатления от Афганистана. На протяжении всей войны менялся жаргон советских солдат, любимые армейские песни, обстановка, но до сих пор с теплотой все называют республику простым и суровым словом Афган. Григорий говорит, что в песне «Мы скучаем по Афгану» нет ни капли лжи. Мирное население относилось к солдатам дружественно. Советские люди возводили станции и заводы, надеясь искоренить воинственных душманов. Ни одна страна не сделала для развития Афганистана столько, сколько сделал Союз. Агитационные рейды снабжали население игрушками, товарами первой необходимости. Григорий рассказывает, что на дуканах (рынках) можно было увидеть кожаные курки, косметику и многое из того, что было в Союзе дефицитом. Поэтому солдаты отправляли домой посылки из Афганистана. Получал наш солдат в звании наводчика за службу 11 чеков, фотография стоил 5. Денег, конечно, не хватало. Да и солдаты, привыкшие к фиксированным ценам, терялись перед тем, что нужно торговаться. В Союзе хлеб стоил 20 копеек, а то, сколько просит афганец надо делить минимум на два, тогда можно совершить выгодную покупку. Афганцы активно торговались с солдатами. Удивительным было для нашего героя, что дрова в Афганистане продавались на весах, как виноград.
Афганские войска всегда шли на обмен товаров. То, чего не было у наших меняли у афганских солдат. Чаще всего хлеб на сигареты. Они хорошо понимали по-русски. Шурави, как афганцы называли русских, уважали их законы. Но воинственно настроенная часть населения была чрезвычайно опасна. Они не боялись идти в одиночку на колонну. Григорий вспоминает как вдоль дороги в ущелье один снайпер обстреливал колонну. А при таком раскладе никто не ждал приказа, палить можно было даже из танка. Сколько бы не пытались его убрать советские солдаты, ничего не получалось.
В составе дивизии Григорий охранял ГЭС. Отправляясь в наряд, необходимо было нести артиллерийскую установку весом 72 килограмма на гору. Если был душман, нес. А советские солдаты смотрели, как ловко у него получается взбираться в гору босыми ногами. У солдат на подъем была фляжка воды при температуре 40 градусов. Однажды Григория при подъеме посетила мысль, уж лучше б обстреляли.
Непосредственно перед окончанием службы в ночь с 8 на 9 марта части, в которой служил Григорий, поступил приказ блокировать аул. Он в составе других солдат должен был прочесать его. Было понятно в ауле большое количество душменов. Огонь раздавался со всех сторон. Пули косили солдат. Наш герой тоже получил ранение. Восстанавливался он в госпиталь в Ташкенте. Здесь же появились новые друзья. В больнице медсестры снисходительно относились к солдатам, гуляли с ними.
А вот жизнь после службы в Афганистане крепко связала Григория с церковью. Не мог он после службы найти себя. Была работа, семья, но не хватало душевного стержня, чтобы продолжать жить дальше. В сельской церкви он сейчас помогает в ремонте, строит, ухаживает за огородом и свято верит, что его спасение было не случайным, он еще должен принести пользу людям.
Магомед Оруджев
Сегодняшний собеседник Магомед Оруджев, житель города Кумертау, офицер в отставке. Служил в Закавказском, Забайкальском военном округе и Афганистане. Его небольшой рассказ о себе:
«Вырос я на Кавказе. После школы решил стать военным и поступил в общекомандное военное училище. В те годы такие училища были передовыми высшими военными учебными заведениями. Училище располагалось в Баку. По окончании я получил распределение в Закавказский военный округ, в Армению, в город Ленинакан. Наша часть была на хорошем счету. Поэтому в ней постоянно велась интенсивная военная подготовка. Потом меня перевели в Забайкальский военный округ, в Читинскую область. Служба там отличалась тяжелыми погодными условиями, резкоконтинентальным климатом. Обстановка в это время на границе с Китаем была совсем другой, мы находились в постоянной боевой готовности. Здесь из третьих рук я узнал, что началась война в Афганистане. Я увлекался географией и имел представление о стране. Слышал, что там прошла Апрельская революция. Но в моем представлении это было где-то далеко и нас не касалось. Официальная пресса о начале военных действий не писала. Потихоньку наши войска втягивались войну. Маховик раскручивался, информации стало больше. Через знакомых мы стали получать правдивые сведения о военных действиях. Сам я в Афганистан не собирался. Однако вначале 1983 года был направлен 40-ю армию. Очень быстро нам оформили загранпаспорта, достали билеты. В то время было уже ясно, что наши войска там на долго. Собралось нас из Забайкальского военного округа 10 человек. Мы летели до Омска, потом до Ташкента. Война шла уже 3, 5 года. В Ташкенте я получил направление - прибыть в Кабул в распоряжение 40 армии. В Кабуле меня направили в 108 дивизию, 177 мотострелковый полк. Полк располагался на участке дороги до Саланга и за Салангом. Два батальона стояли на охране. Один постоянно ходил на боевые операции. Мой взвод имел задачу - охранять 5 км участка дороги. Наш опорный пункт находился в ущелье у реки Саланг. Участок был сложный. Здесь располагалось три поста. Мой пункт был четвертый. В распоряжение поступили минометы и гранатометное отделения. Мы охраняли перевал Саланг до Терешковского поворота. В ноябре нас сняли и отправили в распоряжение полка. Начиная с декабря по февраль в наши задачи входило проведение боевых операций в Чарикарской зеленке. Операции проводились только в зимнее время. Самая большая операция длилась неделю. В конце февраля я был переведен служить в город Кундуз на охрану аэродрома. Для этого был вызван в Ташкент, где формировался батальон охраны. Половина офицеров были с боевым опытом. Своим ходом мы вошли в Афганистан, а другая часть, 682 полк, отправился в Панджшер. В Кундузе мы заменили части боевого полка. В наши задачи входила охрана 15 километровой зоны от прорыва мелких групп формирования к аэродрому. Местность здесь горно-пустынная. Весной все цвело. В мае выгорало и превращалось в пыль. Хуже всего здесь переносился песок, который проникал везде. Душное пекло довершал ветер Афганец, во время которого пыль поднималась до неба. Даже самолеты в такую погоду не летали
Офицерский коллектив у меня был очень хороший, все с пехотных училищ. Солдаты служили со всего Союза. Если были шутки, то не злые. Замполиты работали отлично. Грубых нарушений не было. С продовольствием во время моей службы было плохо. Приходилось иногда питаться и сухой картошкой. Но повара были отменные: делали плов из нашей советской тушенки. Мяса не было. Поэтому они умудрялись даже пельмени из тушенки приготовить. Чай любили пить офицерским составом, гитара была. Офицерам выдавали приемники, по которым мы слушали Голос Америки, Радио Европы, Высоцкого. Афганцы относились к нам положительно. Их офицеры больше доверяли нам, чем собственным солдатам, потому что солдаты могли их продать. Слишком неустойчива была власть. Афганские офицеры были коммунистами. Вместе мы собирались на застолья. Запомнил я хадовцев - службу безопасности - преданные ребята, студенты, инженеры. Общались между собой жестами, интернационализмами и прекрасно понимали друг друга.
С каждым годом в Афганистане становилось труднее. 1984 год - самый сложный и кровопролитный. Главная трагедия произошла в Панджшерском ущелье. В 1985 пошел год замены. После Афганистана я был направлен в Прибалтику, в Калининградскую область.
Отношение к Афганской войне – двоякое. С одной стороны, эта территория была сферой наших интересов. Но можно было все решить политическим путем.
В Европе я разочаровался и вернулся в Забайкальские край. Там отслужил еще 7 лет и комиссовался по здоровью. Нашу часть сократили. Сейчас являюсь председателем Кумертауского общества ветеранов «Боевое братство». Веду воспитательную и патриотическую работу с подрастающим поколением, участвую в организации «Зарницы».
Валерий Князьков
Валерия Князькова из города Кумертау призвали на воинскую службу в 1980 году. Он только окончил училище и успел год отработать на Кумертауском авиационном предприятии. Война в Афганистане недавно началась, но об этом не сообщали в официальной прессе. Новобранец узнал о начале боевых действий только, когда сам стал их участником. Перебрасывали их исключительно ночью. В 1981 году из Ташкента направили в Ашхабад, потом в Пянджский погранотряд. Здесь к ним присоединился десантно-штурмовая группа. Всем новобранцам стало понятно, что их направляют на войну. В Пянджском отряде происходило военное сплачивание солдат. Тот, кто уже побывал в Афганистане, обучал новобранцев. На учениях Валерий Васильевич восемь раз выстрелил из гранатомета. Так его определили в гранатометчики. Его боевым орудием был РПГ-7. 13 мая 1981 года новобранцев на вертолете доставили в Афганистан в местечко Янги-кала в 70 километрах от границы с Союзом. Служил он также Дашти-кале и городе Талукан. В боевые задачи роты входила охрана дружественных Союзу аулов и сопровождение колонн.
Память о тех годах хранится в дембельском альбоме. Он начинается с портрета Дзержинского в полном соответствии с образом советского солдата. Валерий Васильевич говорит, что нет времени полностью привести его в порядок. Но свои фотографии и фотографии сослуживцев он продолжает бережно хранить. Фотографировались они в Афганистане много. Были среди солдат и фотолюбители, а также приезжал профессиональный фотограф из Ашхабада. На некоторых фотографиях Валерий Васильевич стоит с усами. По этому поводу отвечает, что во время службы в Афганистане часто отклонялись от устава, а он так вообще редко брился. Это было нормальным, на воротнички и усы никто из офицеров не обращал внимание. Главное – то, как ты поведешь себя в бою.
Особенно приятным было встретить в Афганистане тех, кто родом из той местности, что и ты. Однажды во время боевой операции солдаты своим ходом дошли до Имам Сахиба. Оказалось, что здесь также служил человек из Кумертау. Найти его не смогли, но спустя месяц после демобилизации Валерий Васильевич встретил его в Кумертау. Это был рядовой Юрий Гончаров.
Во время службы основное время занимали боевые задания, заготовка дров, уборка территории. Однако находилось время и для творчества. Вечерами художники садились за бумагу, писали романтические картины. Музыканты брали в руки инструмент и играли.
Сами афганцы, по мнению Валерия Васильевича, мирный и трудолюбивый народ. Все у них сделано с любовью. Бывало, смотришь, как афганец на ишаке везет мешок зерна по уклону горы. Ишак дальше не идет. Тогда афганец взваливает на себя мешок объемом матрасовки и несет в гору. Афганцы упорно разрабатывали поля в горной местности под пшеницу и рис. В Талукане особенно поразил его парк, в котором находился контрольно-пропускной пункт. Парк был ухожен, в нем благоухали розы самых разных цветов.
Перед демобилизацией было особенно тяжело. Ходить в столовую не хотелось. Солдаты настраивались на мирную жизнь. Брали на складе концентрированное молоко, муку. Готовили из них оладья, чтобы никто не видел, делали это за овчарней. Оладья иногда, рассказывает Валерий Васильевич, относили старшему лейтенанту.
Валерий Васильевич не сожалеет о годах воинской службы. Он говорит: «Родина приказала, мы выполнили».
Сейчас Валерий Васильевич продолжает работать на Кумертауском авиационном предприятии, на пенсию его не отпускают. Помогает он и в воспитании четырех внуков.</p
Рафик Юлдыбаев
Рафик Искандерович Юлдыбаев родился в селе Таймасово в 1963 году. Окончил десятилетку у себя на родине. Среди деревенских мальчишек особо не выделялся: общался, дружил, дрался. Деревенские мальчишки были другие и от городских отличались. Они больше верили в советские идеалы и стремились их воплотить. После школы вместе со своим односельчанином они пришли в военкомат. Призвали Рафика Искандеровича в мае1981 года из Кумертау. В учебку попал в Литву. Здесь по признанию, которого пришлось очень долго добиваться, сам выразил желание служить в ВДВ. По этому поводу он говорит: «Молодой еще тогда был». Старший брат его тоже служил в этих элитных войсках. В строю с ростом 1 метр 77 сантиметров он был предпоследним. После учебки Рафика Искандеровича направили в Афганистан. Служил он в самой южной точке, в Лашкаргах на границе с Пакистаном и с Ираном. Поскольку пункт был отдаленный, здесь не было афганских рынков, не приезжали фотографы.
В задачи батальона входило патрулирование территории, сопровождение колонн. У нелегалов, переходящих границу, были свои маршруты следования. Они везли в Афганистан оружие и наркотики, даже на верблюдах. Батальон, в котором служил Рафик Искандерович, выходил в облавы на определенные пути следования караванов. Самой крупной их операцией была конфискация полутора тонн опиума. Удивительно, но за эту операцию никто не получил награды. Ранений в ходе службы он не получил. Но до сих пор его сослуживец со смехом вспоминает, как пуля из автомата попала Рафику Искандеровичу в спину. Он упал и весь побелел. Сослуживец засунул руку под бронежилет. Крови не было. Пуля пробила первую пластину бронежилета и погнула вторую. Только слова сослуживца: «Жить будешь», привели Рафика Искандеровича в чувства.
В округе аулов не было. С афганцами, помимо солдат национальной армии, они почти не контактировали.
Направляли к ним в батальон офицерский состав из Союза, чтобы получить боевые. Но офицерский состав быстро менялся.
По его словам, духи никогда не шли на их батальон в открытую. Между собой они называли солдат «степными волками». Их командный пункт не обстреливали. Возможно, в этом была заслуга командира батальона, потому что после того, как они демобилизовались, а командир батальона был отправлен в Союз, он слышал, что командный пункт неоднократно обстреливали из минометов.
Питание у солдат желало лучшего. Продукты привозили раз в 12-14 дней. Хлеба почти не было. Если шли дожди, то машина вовсе не приходила. Тогда бойцы собирались на вертолете на охоту. В их местности было большое количество кабанов. Охотились на них и на сайгаков. Из убитой дичи повара даже пельмени делали.
По словам Рафика Искандеровича, отношение в Союзе в то время к участникам Афганской войны ничем не отличалось. Бойцы нужны только во время войны, в мирной жизни о них часто забывают.
Сейчас Рафик Искандерович работает на Кумертауском авиационном предприятии водителем. В последние годы он с удивлением узнал через интернет, что во многих городах, в которых он побывал по работе, жили его сослуживцы. Сейчас в живых из них остался только он и Виктор Пензин из Уфы.
Сергей Михайлов
Сергей Николаевич Михайлов, старший лейтенант в отставке, один из первых, кто оказался в Афганистане после ввода войск 25 декабря 1979 года. Он родился в Узбекистане, в Ташкентской области, в городе Янгиюле.
Во время ввода войск в Афганистан Сергей Николаевич жил и работал в Ташкенте. 4 января 1980 года в три часа ночи ему принесли повестку c диагональной красной полосой. Повестка требовала явиться в любой час дня и ночи в военкомат. Было тогда Сергею Николаевичу 28 лет. Он окончил военную кафедру Ташкентского института текстильной и легкой промышленности.
О войне в Афганистане несмотря на то, что официальная пресса об этом не писала, слух ходил. Сергей Николаевич рассказывает, что войска собирались вводить в мае 1979 года. Некоторым из его сокурсников в это время пришла повестка. Их направили на границу в полном вооружении, но потом отпустили в запас.
На следующий день после того, как принесли повестку, Сергей Николаевич уволился с работы и направился в штаб Туркестанского военного округа. Офицерам запаса было приказано прибыть в Ташкентское военное училище для обмундирования. После чего офицеров распределили, и Сергей Николаевич поехал в Ашхабад, где формировался автомобильный батальон. Его формирование закончилось в Самарканде. Батальон направили на границу с Афганистаном, в самый южный город Узбекистана - Термез. Здесь перед военными поставили боевую задачу – перевозить на автомобилях в Афганистан строительные материалы, поскольку на территории государства не было ни одного километра железных дорог. Введенные в Афганистан войска располагались в полевых палатках и для них было необходимо строительство казарм. Распределительный пункт находился в Узбекистане, в Учкызыл. С января 1980 по январь 1981 Сергей Николаевич служил в 261 автомобильном батальоне. Основным транспортным средством служил – ЗИЛ-130.
Военные перевозили грузы по северному маршруту: в Кундуз, в Пули-Хумри, Кабул, Джелалабад. На рейс в Пули-Хумри давали 3 дня, в Кабул –пять, Джелалабад, Кундуз – 7 дней. Получалось таким образом, что из десяти дней два военные проводили в Союзе. Два дня давалось на помывку и обслуживание техники. В дорогу выдавали тушенку, мясо-растительные консервы и сухари. Сначала офицеры просили хлеб, но после того, как хлеб испортился через три дня, поняли, что сухари ничем не заменишь.
Работала полевая кухня. Жалко было поваров полевой кухни, рассказывает Сергей Николаевич. Они из батальона были раскиданы по ротам. Им приходилось вставать раньше всех и ложиться позже. На одну роту приходился один повар.
С антисанитарией справлялись с помощью верблюжьей колючки. В каждом батальоне стоял котел, в котором её заваривали.
В 80-е годы колонны шли без сопровождения: не было ни танков, ни вертолетов. Единственным оружием у водителя был автомат. Автоматы выдавали послевоенного образца, чаще всего АК- 47, у офицеров были пистолеты ТТ.
Во время Олимпиады в Москве на колонну, в которой находился Сергей Николаевич, в районе Пули-Хумри было совершено нападение. Душманы подорвали трубопровод. Огненная река остановила движение. Колонну расстреливали в течение 6 часов, пока не подошли советские танки.
После замены Сергей Николаевич вернулся в Узбекистан. Во время развала Советского Союза начали притеснять русское население. Сергей Николаевич был вынужден оставить Ташкент, в котором у него находился двухэтажный дом, и в 1995 году переехать на родину супруги в город Кумертау.
